Мировые войны начинаются с нападения на лимитрофов
Почти пятнадцать лет тезис о военно-стратегической востребованности Беларуси, как западного «плацдарма»/ «форпоста» России, наряду с заинтересованностью РФ в стабильности энерготранзита, оставался наиболее распространенным обоснованием создания и функционирования финансово-ресурсной дотационной системы, позволяющей полтора десятка лет держать на плаву белорусскую экономику.
С 2002 года (формирование проекта газопровода «Северный поток»), а затем с 2007 г. (появление проекта нефтепровода БТС-2) транзитный статус Беларуси, как республики, обеспечивающей поставку 70% российской нефти и 30% российского природного газа в Центральную и Западную Европу, оказался подвергнут эрозии. Стоит отметить, что и в газовом и нефтяном секторе белорусское руководство само стимулировало принятие Москвой радикальных решений, призванных оградить российский энергетический транзит от необязательности официального Минска. Проект «Северный поток» является прямым следствием попыток белорусского руководства уклониться от исполнения апрельского 2002 года соглашения по поставке газа в РБ на пятилетний период (Минск просто прекратил платить за поставленный газ). Проект БТС-2 появился в ответ на ввод Минском 5-7 января 2007 года некого транзитного налога и конфискацию белорусской таможней российской нефти в нефтепроводе «Дружба», что в итоге привело к остановке нефтяного транзита в Европу. В сумме вышеперечисленные причины поставили крест на перспективах прокладки по территории РБ второй очереди газопровода «Ямал – Европа». В любом случае, с июня 2009 г. – начала строительства нефтепровода БТС-2, о транзитном статусе республики можно говорить исключительно в срочном варианте.
Возвращаясь к теме военно-стратегической востребованности Республики Беларусь, необходимо отметить, что изначально само понятие о республике, как потенциально глобальной российской военной базе, активно использовалось как в России, так и в Беларуси различными политическими силами. Традиционно данный тезис поддерживали и поддерживают представители левого спектра на российском политическом поле. В 90-е годы прошлого века и в первые годы нового века по вопросу о стратегической востребованности Беларуси для обеспечения безопасности России с левыми смыкались представители правительственного лагеря, что объяснялось продолжением процесса расширения блока НАТО в Центральной и Восточной Европе. Объективно говоря, расширение НАТО способствовало тому, что Москве не оставалось выбора – необходимо было поддерживать любого соседа, не планирующего вступать в НАТО. Беларусь в те годы отвечала этим критериям.
Со своей стороны, тезис об особой роли, которая выполняет Беларусь в отношении России, с начала 90-х годов являющийся для правящих кругов республики аксиомой, не требующей доказательств, с годами укоренился в белорусской независимой аналитике и в среде оппозиционных политических сил. Военно-стратегическая востребованность республики оказалась удобным и всеохватывающим аргументом, объясняющим любой зигзаг российской политики в отношении Минска.
В свою очередь странный и иногда противоестественный коктейль противоречий и сотрудничества между Россией и НАТО в немалой степени способствовал закреплению понятия о Беларуси, как о необходимом компоненте защиты западных регионов России. Но на самом деле можно говорить о подмене понятий. Естественно, в военном (неядерном) плане НАТО ни в 90-е годы, ни сейчас, не представляет угрозы для России. Столкновение между Россией и НАТО, а фактически между РФ и США, означает одно - взаимоуничтожающий ракетно-ядерный удар в течении 30 минут. В этом случае белорусское ПВО не успеет даже разбудить «верховного главнокомандующего». Поэтому, как в конце ХХ века, так и сейчас говорить о белорусском «плацдарме» в военном плане не приходится. Но в политическом контексте, как страна, оказавшаяся вне НАТО и не планирующая входить в данный блок, Беларусь играла для России свою позитивную роль.
Однако, с годами и этот вненатовский статус республики оказался подвергнут эрозии и наибольший вклад в этот процесс косвенно внесла Украина, после «оранжевой революции» сформировавшая стремление войти в северо-атлантический блок в контексте национальной идеи. В случае вступления Украины в НАТО, вопросы обеспечения национальной безопасности России на западном направлении были бы подвергнуты решительной ревизии. В этом плане от позиции Минска уже мало что могло зависеть.
Но процесс расширения НАТО явно застопорился, что уже с другой стороны, но опять негативно повлияло на военно-стратегическую востребованность Беларуси. В этом плане размещение в Центральной Европе третьего позиционного района ПРО США было воспринято в белорусском руководстве, как дар небес. Планируемое размещение базы антиракет на севере Польши и радара около Праги казалось не оставляло никаких сомнений, что Россия обязательно воспользуется белорусским «плацдармом» для ответа размещению ПРО США.
Буквально сразу, после объявления решения администрации Буша, обратило на себя внимание то, что белорусское руководство, не сомневающееся в условиях намечаемого развертывания ПРО США в собственной военно-стратегической востребованности, опасалось прогадать и потребовать от России слишком мало, чем, как им казалось, заслуживает Беларусь, «как встарь, ставшая щитом на защите Руси». В частности, 1 марта 2007 года, А. Лукашенко в интервью арабскому каналу Al Jazeera, посетовав, что у Москвы с Европой проблемы (размещение ПРО), заявил, что "какие бы отношения ни складывались сегодня с российским руководством, мы не предадим россиян», но тут же белорусский президент выразил удивление, что Москва «задерживается» с активизацией своей деятельности на «западных рубежах», с целью противодействия планам по размещению ПРО. Минск уже был готов принять компенсации и бонусы.
В конце марта того же года, не дождавшись появления В. Путина в Красной Поляне (Сочи), Лукашенко вновь напомнил Москве, что в условиях надвигающейся «угрозы» ПРО, он давно готов принять новую более обширную форму финансово-ресурсной дотационной системы со стороны России, которая, без сомнений, обязана воспользоваться белорусским «плацдармом»: «Когда американцы заявили о размещении систем ПРО в Европе, о решении Конгресса США в отношении Украины и Грузии, то скажите, каковой становится наша Беларусь для России? Правильно, это оплот и тот плацдарм, который всегда мог бы быть нашим козырем. Сегодня Россия может его использовать?... Обороноспособность России, Беларуси, нашего совместного Отечества никакому шантажу не подлежит … в ближайшее время с Путиным мы обсудим и эти проблемы… Мы не должны заниматься тягомотиной, пока нас не разведут в стороны и не истребят как кроликов». Дотации и преференции на российском рынке оказались составной частью «ответа ПРО» и основой выполнения «союзнического долга»: «Белорусы всегда к этому (расширению экономического сотрудничества с РФ - А.С.) готовы, и мы никогда никого не шантажировали… Конечно, мы найдем, где сахар продать, но как нам в такой ситуации грудью вставать на защиту российских интересов?».
Москва проигнорировала и данный посыл белорусского президента, так как прекрасно понимала, что после российско-белорусского декабрьско-январского 2006-2007 г. газонефтяного кризиса, А. Лукашенко иступлено ищет возможность компенсировать выросшие в два раза расходы на импорт энергоносителей из России. Размещение ПРО в Центральной Европе давало белорусскому руководству некий шанс – обратить пока только миф, запущенный администрацией Дж. Буша, в конкретные миллиарды кубов газа, миллионы тонн нефти и неограниченный сбыт белорусской, да и не только белорусской, продукции на российском рынке.
Между тем, белорусский президент торопился. Платить за газ было нечем, в январе - феврале 2007 г. республика оказалась на волосок от дефолта, весной ситуация не выправлялась. Уже 4 апреля 2007 года А. Лукашенко заявил в Бресте: «Нельзя сказать, что размещение ПРО несет непосредственную угрозу Белоруссии, но это все-таки угроза нашим интересам. Размещение этой группировки направлено не против Белоруссии, а против интересов России». Фактически он пытался «открыть» глаза российским властям, которые упорно не желали видеть «угрозы». Получалось, что белорусский президент больше радел за интересы России, чем Кремль. Более того, со слов А. Лукашенко выяснилось, что ни о каком «совместном ответе» размещению ПРО не может быть и речи – ПРО не угрожает Беларуси, что, в принципе, верно. На самом деле, А. Лукашенко поднимал ставки – ПРО не белорусская проблема и ни о каком «союзническом долге» говорить не приходится.
Стоит напомнить, что в этот самый период российские власти вели жесткий диалог с администрацией президента Д. Буша по проблеме ПРО. Однако для Беларуси проблемы не существовало - раз «долга» нет, то Россия должна быть готова раскошелиться за использование «белорусского плацдарма». Фактически, А. Лукашенко готов был стать ракетно-ядерным ландскнехтом, что он тут же и подтвердил: «« О планах размещения ядерных ракет средней дальности на территории Белоруссии меня никто не ознакомил, скорее всего это - неудачный пиар… нам надо не пиарить на этих вопросах, а садиться спокойно с президентом России обсуждать, допустим, будем мы размещать в Белоруссии тактическое ядерное оружие или нет». Между прочим, после вывода в середине 90-х годов с территории РБ российского ядерного оружия, республика считается безъядерной зоной.
Белорусский президент продолжал блефовать и неустанно наседал на Москву. Через шесть дней после пресс-конференции в Бресте, он уже в Минске, 12 апреля в стенах АП РБ провел новую пресс-конференцию, на которой впервые появились «танки», «не пропущенные на Москву»: «Мы никогда предателями не были. Как только зашел разговор о размещении американских ПРО рядом с белорусской границей… мы сказали, что здесь мы будет умирать за свою территорию, но танки через нашу страну на Москву не пройдут… Пусть даже это невыгодно прозвучит в контексте переговоров с Западом» (странное заявление, так как третий позиционный район ПРО не подразумевал танковый удар НАТО через Буг и Неман на Москву). Стоит напомнить, что через 16 месяцев танки все-таки пошли на российских миротворцев на границе Южной Осетии и их 8 августа 2008 года полегло 46 человек (никто не побежал)… Однако Россия не дождалась хотя бы политической поддержки от «союзника».
9 мая 2007 года. А. Лукашенко в праздничной речи вновь призывает Москву срочно ответить размещению ПРО и не скупился в оценках союзнического статуса Беларуси. Но в Москве уже 10 мая обсуждали отказ белорусской стороны поддержать Россию в обеспечении моратория ДОВСЕ, что явилось откровенным уклонением от выполнения союзнического долга. Это был промах белорусского президента.
В российском руководстве начали осознавать, что за призывами А. Лукашенко немедленно втянуться в «ответные меры» против НАТО и США на самом деле таится не только желание Минска увеличить дотации своей экономике. Появилось мнение, что всеми силами раскручиваемая белорусским руководством компания «противостояния ПРО» носит провокационный характер и целиком ориентирована на Россию. В данном случае, учитывая декоративный характер ПРО третьего района (10 противоракет), интересы руководства Беларуси и НАТО объективно совпадают и направлены на втягивание России в гонку вооружения в Восточной Европе.
С мая 2007 года А. Лукашенко, видимо уловив изменение отношения Москвы к его бесконечным призывам «выступить вместе», а также анализируя фабулу развернувшейся жесткой дискуссии между Вашингтоном и Москвой, где не нашлось место Беларуси, перешел на новую ступень лоббирования «белорусского плацдарма». Белорусские СМИ стали проводить в жизнь тезис, что В. Путин является «американской марионеткой». В республиканских государственных СМИ появились статьи осмеивающие инициативы Москвы по решению проблемы ПРО. В частности, в статье «Танки грязи не боятся?», «СБ», 13.06 (http://www.sb.by/article.php?articleID=58918 ), отмечалось: «что угроза «перенацелить русские ракеты на цели в Европе»? - «Ничего, кроме удара по собственному имиджу (России) не принесла». В ходе воскресной (17 июня 2007 г.) информационной программы на телеканале ОНТ был показан масштабный сюжет, где с помощью российских экспертов М. Делягина и С. Белковского доказывался тезис о том, что предложение В.Путина американскому руководству об использовании в целях ПРО арендованный радар в Закавказье было лоббировано Пентагоном для легализации американского присутствия в Закавказье. В данном случае доказывалась проамериканская сущность российского президента (С.Белковский). Со своей стороны, М. Делягин заявил, что «нынешнее российское руководство не способно реализовать национальные интересы России в мире». Данное высказывание было особо выделено в телесюжете.
Однако наезженная колея все-таки оказалась более надежной и после спада в белорусских СМИ очередной антипутинской пропагандисткой кампании, белорусские власти вернулись к прежним лозунгам «востребованности». В этом плане стоит вспомнить выступление тогда еще сенатора Н. Чергинца перед студентами Академии управления (июль 2007 г.) «Не надо забывать, что от границы с Польшей и до Москвы у России нет значительных Вооруженных сил, со стороны Европы ее прикрывает хорошо организованная, обученная и технически оснащенная белорусская армия. Другое дело, что не все россияне верят, что на них нападут. Но последние шаги США по размещению своих противоракетных баз показывают, что пора просыпаться». Любопытно то, что используя риторику Н. Чергинца, стоило бы отметить, что России и «не спала» - как раз в этот период в российском руководстве происходил сложный процесс поиска ответа на размещение ПРО. Кремль все чаще стал поглядывать - нет, не на Беларусь, а на Калининград – российский анклав, который на добрые две сотни километров оказался дальше на Западе, чем «белорусский плацдарм». При этом не стоял вопрос о «цене» за «союзничество», так как Калининградская область – регион России.
Однако белорусское руководство не уловив «калининградский дрейф» Кремля, исступленно искало подтверждения своим теориям. Ставка была сделана на дальнейшую эскалацию противостояния между Западом и Россией по самому широкому спектру отношений. В июле 2007 г. разразился российско-британский скандал, вызвавший ликование в среде высшей белорусской номенклатуры. Но тут же ликование сменилось унынием, когда обнаружилось, что В.Путин относительно легко установил доверительные отношения с вновь избранным президентом Франции Н.Саркози. Официальный Минск насторожился – российско-французское взаимопонимание могло разрушить всю конструкцию конфронтации Москвы с Брюсселем и Вашингтоном, на что так рассчитывал А. Лукашенко.
Между тем, проблема ПРО становилась все более и более «прикладной». Летом 2007 г. У Минска образовался солидный долг за поставленный природный газ и белорусское руководство буквально металось в поисках выхода. В создавшихся условиях теория роста конфронтации Москвы с Западом была наиболее привлекательно. Возникла идея, что российскому руководству, увязшему в конфронтации с Западом будет или (1) не до финансовых проблем с Минском, или (2) в случае российско-белорусского кризиса высокой интенсивности, Москва замнет финансовую проблему, простив Минску задолженность за поставленный газ. Естественно, Москва в стиле многорукой Шивы успела все – в очередной раз пикироваться с Брюсселем и Вашингтоном и потребовать от Минска погасить долги.
2 августа 2007, выступая перед коллективом редакции «Советская Белоруссия», белорусский президент проинформировал, что заплатить за газ пришлось («взяли из резервов»), но тут же отметил, что «ничего, скоро мы им (России) понадобимся», чем проявил полную уверенность, что белорусский «плацдарм» незаменим в российских планах ответа американской ПРО.
Тема не менее, с августа 2007 года тема ПРО постепенно уходит из выступлений белорусского президента. А. Лукашенко вспоминает о ПРО больше по инерции. В частности, выступая 12 октября 2007 года на пресс-конференции для российских журналистов, А. Лукашенко в очередной раз выразил уверенность, что без белорусского «плацдарма» Россия не сможет организовать ответ размещению третьего позиционного района ПРО США в Центральной Европе. Но при этом он во второй раз после 2005 года намекнул на желательность включения Калининградской области в состав Беларуси: «Как бы Россия не пыталась сделать вид, что Беларусь ей безразлична, все равно я убежден, что мы нужны России… Возьмите хотя бы размещение ПРО в Европе. Асимметричный ответ России США разве лежит не в плоскости Беларуси… У вас что, на Западе есть силы сдерживающие, кроме белорусской армии?». При этом белорусский президент не разъяснил, как и чем белорусская армия собирается противостоять американскому ПРО в Польше и Чехии.
Через пять дней после выступления А. Лукашенко Госдепартамента США заявил о готовности приостановить процедуру размещения ПРО в Чехии и Польше в случае, если Тегеран откажется от военной составляющей своей атомной программы и раскроет для инспекции все свои ядерные объекты. Белорусское руководство обеспокоилось, что программа ПРО может реально рассыпаться. Но возобладало мнение, что В. Путину не удастся уговорить официальный Тегеран раскрыть свои атомные тайны. Однако А. Лукашенко все-таки не смолчал и в интервью японскому агентству Киодо Цусин заявил, что рассчитывает на появление в РБ, в «случае необходимости», российского ядерного оружия в контексте ответа Москвы размещению третьего позиционного района ПРО США в Центральной Европе. Видимо белорусский президент рассчитывал на мощный медийный эффект своего заявления, но его почти не заметили. Запад вполне здраво рассудил, что А. Лукашенко блефует и у него нет никаких договоренностей с Москвой о возможном размещении ядерных боеголовок и средств доставки на белорусской земле. Белорусский президент пытался привлечь к себе внимание на фоне все более разгорающегося международного кризиса по проблеме ПРО, стремясь войти в начавшийся торг. Однако делал он это негодными методами – шантажировал чужим ядерным оружием.
В 2008 году, вместе с постепенным расширением контактов А. Лукашенко с Евросоюзом, снижался интерес белорусского президента к «ответному удару» ПРО. Эти процессы оказались взаимоувязанными. К августу 2008 года официальный Минск подошел в целом облаке контактов с европейскими парламентариями и должностными лицами. После российско-грузинской войны в Минске про третий район ПРО США уже не вспоминали, если не считать относительно краткосрочный период увлечения «Искандерами».
5 ноября 2008 г. третий российский президент Д. Медведев заявил, что в случае размещения в Польше базы американских антиракет, Россия введет в калининградскую область оперативно-тактические ракеты «Искандер». Это заявление поставило крест на надеждах белорусского президента выгодно продать белорусский «плацдарм» под «ответ» ПРО США. Калининград переиграл Минск, но белорусские власти не пожелали признать поражение и даже заявили о создании своего белорусского аналога «Искандеров», что, безусловно, было перебором.
С уходом Минска в сферу политико-экономического влияния ЕС, после вступления Беларуси в европейскую программу «Восточное партнерство» призывы А. Лукашенко и белорусских должностных лиц к Кремлю «проснуться» и ответить «вместе» на размещение ПРО потеряли свою актуальность. Примечательно, что вопрос о размещении третьего позиционного района ПРО в Центральной Европе стал неактуальным и для новой администрации США. Тем не менее, решение Б. Обамы не размещать в Польше и Чехии элементы ПРО (17 сентября 2009 г.) прогремели для президента РБ как гром среди ясного неба.
19 сентября А. Лукашенко впервые прокомментировал решение американской администрации в отношении размещения ПРО США в Центральной Европе: «Не надо торопиться аплодисментами это встречать. Давайте посмотрим, как дальше будут действовать США и их союзники по Североатлантическому альянсу… Хорошо, что президент (США) сделал этот шаг. Ведь по сути Обама в этой ситуации отступил — и заметьте, его рейтинг в США покатился вниз, но он все-таки пошел на это. Это мужественный шаг, и если США глупостей не наделают, то это будет очень хорошо».
Данное заявление является ответом А. Лукашенко на благосклонное отношение лидеров России к коррекции программы ПРО США и, поэтому, носит характер провокации. Ведь в реальности никуда Б. Обама не отступил – программа ПРО будет видоизменена, но она не канет в Лету. Рейтинг Б. Обамы снизился, но не по причине отказа от первоначального варианта ПРО, а по причине лоббирования им собственного взгляда на реформу медицинского обслуживания в США. Другое дело, что размещение элементов ПРО на кораблях в морях, омывающих Европу, не даст каких - либо дивидендов Минску. При данном варианте ПРО белорусский «плацдарм» не может быть востребован. Отсюда и «предостережения» белорусского президента.
Выступая на минувшей неделе в Питтсбурге Д. Медведев ответил Б. Обаме, заявив, что Россия отказывается от планов передислокации оперативно-тактических ракетных комплексов "Искандер" в Калининградскую область. Тема особой востребованости Беларуси в контексте размещения третьего позиционного района ПРО США в Центральной Европе окончательно умерла, так и не дав ее апологетам погреться у костра нового ракетно-ядерного противостояния XXI века.
Андрей Суздальцев, Москва, 27 сентября 2009 года, Politoboz.com